Все случилось во время июньского пикника, на который мы отправились всем коллективом в ближайший лес. Где находится ближайший лес, я определил, поднявшись на колесе обозрения в киевском парке развлечений и осмотрев горизонт.

Винни-Пух выходит на охоту

Я просто шел среди деревьев. Совершенно никого не трогал. Думал о разных полезных для Родины делах и совершенно не подозревал о том, что меня ожидает уже через несколько минут. Я просто остановился возле одного дерева, так как почувствовал, что какой-то камешек попал мне в кроссовку, и было необходимо срочно его вытряхнуть. Я думаю, все согласятся, что в задуманном действии не было ничего такого, что могло бы прогневить природу или, не хочется упоминать Его имя всуе, господа Боба, простите, Бога. Я просто стоял и тряс снятой кроссовкой, как вдруг услышал легкий хруст веток. Через мгновение что-то упало мне на голову, отскочило, как мяч, и плюхнулось в двух метрах от меня в густые заросли. Черт бы побрал мое любопытство, но я решил посмотреть, что стало причиной мой новой шишки на голове. Забыв о кроссовке, я пропрыгал на одной ноге к загадочному предмету. Среди травы лежал ничем не примечательный

округлый предмет, явно природного происхождения, слепленный то ли из глины, то ли из листьев, то ли из чего другого — я не успел рассмотреть должным образом. Первой моей мыслью было, что это такое птичье гнездо, которое неуклюжие пернатые родители плохо закрепили на дереве, но немедля с удивлением отметил, что в «гнезде» не было ни одного маломальского отверстия, в которое мог пролезть хоть один самый захудалый воробей.

Вдруг я опять услышал подозрительный хруст веток над собой на этом же дереве. Поднял глаза и — о Боже! — там среди веток и листвы сидел косматый Вини-Пух килограммов на 500 (сбежал из киевского зоопарка, не иначе) и с некоторым удивлением взирал на меня, переводя, впрочем, периодически взгляд на округлый предмет, который я держал в руках.

Вот, вот именно в этот момент, мне надо было бросить все и бежать. Бежать как можно быстрее, как можно дальше. Но, видимо, моих трех высших образований было недостаточно, чтобы мне вовремя пришла в голову эта совершенно простая и логическая мысль.

«Твое? — спросил я громко медведя. — Лови!». Произнеся последнее слово, я сделал то, за что при иных обстоятельствах мной мог бы гордиться Андрей Шевченко, но за что любой другой вменяемый человек совершенно обоснованно назвал бы меня идиотом. Я взял «шар» в две руки, размахнулся ногой (той самой, которая была без кроссовки) и ловким ударом послал снаряд в медведя. Я написал «послал»? Нет, это неверно. Это я так задумывал, а на деле от удара улей — осознание того, что это действительно пчелиный улей, догрузилось в моем мозгу до 100% уже через миллисекунду после удара — развалился на моей же ноге, растекшись медово-пчелиной массой по всей ступне и немного выше.

Почему до этого пчелы не вылетали из своего жилища и не подавали никаких признаков своего присутствия, я не могу объяснить. Но когда улей «растекся» по моей конечности, я увидел их не то что десятки или сотни, а, как мне казалось, тысячи. Часть их впилась тут же в мою ногу, остальная, большая часть, кинулась на остальную мою плоть. Судя по рвению, с которым пчелы начали атаковать меня, можно было сделать вывод, что в своем футбольном порыве я заехал ногой по морде их матке, чем нанес смертельную обиду всему пчелиному племени, и теперь меня ожидала немедленная кара в виде иглоукалывания. Наверное, японские камикадзе во время Второй мировой войны не были так страшны, как пикирующие на меня с разных сторон пчелы. Их не пугали ни мои размеры, ни мое перекошенное от ужаса лицо. Я кричал и махал руками — хоть бы хны. Только все больше и больше иголок вонзалось в мое тело, и все больше поверженных камикадзе падало передо мной. Чтобы яснее представить картину, вспомните эпизод из третьей «Матрицы», когда

Официальный мяч Евро-2012

летающие машины пробили купол Зиона. Вот примерно подобное, только чуть в меньших масштабах, наблюдал я.

Было ли мне больно? Я полагаю, это излишний вопрос. Было чертовски больно. Кто хочет представить, каково это — пусть ляжет на аппликаторы Кузнецова, только не вот на эти пластмассовые невинные штучки, а на металлические. Вот тогда я посмотрю, как вы запоете. А мне, признаться, тогда было не до песен. Я орал благим матом, махал руками, ногой, демонстрируя навыки кунг-фу и стиль журавля в частности, а также отрабатывал крик Тарзана. Уж лучше бы на меня напал медведь, чем пчелы. Одно мелкое насекомое не страшно, но когда мелких собирается много — это уже сила!

— Антоха, Саня, по носу его!

Пчелы были повсюду: они залезли мне под футболку, в штаны, в исподнее. И кусали, кусали, кусали. Несколько десятков из наиболее отважного спецназа залетело мне в рот, и мне не оставалось ничего другого, как съесть их. Данный процесс сопровождался неприятным хрустом и странным вкусом на языке, но выбора у меня не было, так как надо было как-то дышать ввиду того, что несколько пчел залезли и в ноздри. Сущий ад и кошмар! Тысячи мелких иголок продолжали впиваться в мою кожу и постепенно

помимо дикой боли я начал чувствовать, как тяжелею: пчелиный яд, попав в мой организм, вызвал мгновенный дичайший отек по всему телу. Особенно остро я чувствовал, как отекло мое лицо, уши. Язык уже не помещался во рту. Гортань взбухла, и я потерял возможность не только кричать, но и нормально дышать. Из меня выходил только сдавленный хрип. Все мое тело как будто поразила слоновья болезнь. Я боялся даже подумать, что творится с моей ступней, на которой развалился улей. На месте ли вообще еще моя дорогая ступня?

Дальше так продолжаться не могло. Моя рукопашная схватка была неравной, а дикие танцы на месте не приносили мне ни малейшего облегчения. Даже подлый медведь не спустился и не помог мне. Мои глаза заплыли, я уже почти не мог видеть врагов и решил бежать. Да, стыдно, что, избрав бегство как средство исхода битвы, я обрекал себя на позор в глазах медведя, но у меня не было другого выхода. Умереть гордо и красиво — не для меня. Я помнил, что примерно в полкилометре от меня было озеро. Вот только бы правильно выбрать направление…

Сквозь отекшие веки в маленькие щелочки я видел тонкую полоску света и бежал, ориентируясь по ней. Когда полоска резко исчезала, я врезался в дерево, падал, поднимался и снова бежал. Мне кажется, в этот день я должен был побить рекорд мира по бегу с препятствиями на дистанции в 500 метров. Несколько особо молодых деревьев я не смог обогнуть, а потому просто снес их, заодно избавившись таким способом от части пчелиного роя.

Если, исходя из моего рассказа, кому-то кажется, что после всего пережитого и после всех тысяч укусов я весьма бодро себя чувствовал, то я их разочарую. Скорость моего бега через бурелом была обусловлена исключительно инстинктом и желанием выжить, за которое отвечал мой то ли головной, то ли спинной мозг. А вот тело мое страдало дальше некуда. Не знаю, была ли у меня острая реакция на пчелиный яд, или мне просто так плохело с каждым новым уколом, но я чувствовал, что ритм биения моего сердца зашкаливает за все мыслимые и немыслимые пределы. Появилась боль в животе, тошнота, головокружение, меня мучило удушье. А если я еще упомяну непроизвольное мочеиспускание и дефекацию, то мне будет окончательно и бесповоротно стыдно.

Мне только не хватало в тот момент потерять сознание и начать биться в судорогах. Тогда бы мне точно настал конец. Но, хвала Бобу, я выбрал правильное направление и довольно скоро выбежал к озеру, в которое, не раздумывая, вошел топориком и с максимальным усилием двинулся в сторону, противоположную от поверхности. Только бы подальше от этих проклятых насекомых. Работая опухшими руками и извиваясь не менее опухшим телом, я погружался все глубже и глубже, чувствуя, что больше меня уже никто не жалит, и, хоть тело все также адски горело, это было радостной новостью для меня. Очень скоро я выдохся, к тому же дышать под водой тем более было невозможно, и я отключился. Позже, как мне рассказали, меня нашли

Передовой отряд пчел патрулирует берег озера

местные рыбаки, достали багром и сдали в морг, где меня, к счастью, нашли еще живым мои коллеги.

Кстати, спасибо вам, дорогие. Сейчас, когда я очнулся и набираю опухшими пальцами этот отчет для рубрики «Каково это...», я преисполнен безграничной благодарности к вам и не менее безграничной ненависти к пчелам.

Одно жаль: я безвозвратно потерял свою правую кроссовку.