Если почитать в Интернете, то везде только и разговоры о том, что на улицу нынче страшно выйти, так как там гопники. Они собираются по несколько человек, носят кофты с капюшонами, едят семечки и пристают к прохожим. Сколько я ни хожу по улице, ни разу их не встречал. Елисей говорит, что все это из-за того, что я сам постоянно хожу в кофте с капюшоном, ем семечки, а весовая категория, к которой я отношусь, настолько специфична, что бабушки при виде меня сразу сами перебегают дорогу на красный свет, не дождавшись, пока я предложу им свою помощь.

Черное золото

Я вышел на улицу, светила весенняя луна, дышалось легко и свободно. Лучшей ночи для новых ощущений и придумать было невозможно. Пришлось пройти три квартала, пока я, наконец, не увидел их: четверо в кофтах с капюшонами сидели под «грибком» на детской площадке. У каждого в руке было по начатой бутылке пива, в другой руке — по сигарете, а между ними прямо на земле стоял здоровый куль с подсолнечными семечками. Все как и полагается. Перед тем как начинать провоцировать

их и ввязываться в потасовку — а именно это мне и было необходимо — я заранее оценил обстановку. Гопников четверо: трое — здоровые бугаи, один — мелкий. Стандартная композиция. Я уже предвкушал, как самый мелкий будет работать «языком», то есть вести со мной «базар», а трое его товарищей будут работать кулаками. Отличненько!

Продумав все до мельчайших деталей, я решил пройти мимо и таким образом спровоцировать их на контакт.

К моему большому разочарованию план «А» провалился. Продефилировав туда и обратно с интервалом в двадцать секунд, я не сумел добиться даже презрительного взгляда. Ну хорошо. У меня был план «Бэ». Выудив из кармана телефон Vertu, который я позаимствовал накануне в каком-то магазине, пока продавец отвлекся на журнал «Плейбой», специально подсунутый мною загодя, я приблизился к гопникам на расстояние вытянутой руки и сделал вид, что кому-то звоню.  

«Але, дорогая, — громко говорил я в телефон, вот-вот надеясь услышать заветное «эй, братишечка…», — представляешь, я только что шел по дороге и нашел телефон. Vertu, ага. И на счету — пятьдесят тысяч. Представляешь?».

Услышав это, «реальные пацаны» на секунду прекратили грызть семечки и взглянули в мою сторону.

Ну, наконец-то! Сейчас начнется.

«Везет же людям», — услышал я. Их челюсти продолжили перемалывание семян.

«Да, что же это такое?» — мысленно возмущался я. 

«Ребята, не ваш телефончик?» — спросил я на всякий случай.

«Не…» — и опять звуки щелкающихся скорлупок. План «Бэ» тоже провалился.

Понимая,  что у всех нормальных людей, как правило, на этом планы заканчиваются, я решился на самый отчаянный шаг. Стремглав приблизившись вплотную к капюшончатой компании, я в мгновение ока схватил кулек с семечками и, не раздумывая ни секунды, пулей понесся прочь. Признаюсь, я горд своей выходкой. Провокация удалась, в подтверждение чего в мой адрес раздались гигабайты матерной ругани, а недопитая бутылка с пивом

Разъяренные гопники

через мгновение разлетелась от удара о мой затылок. Ай, больно! Однако, какой же пустяк, ей-Бобу. Мысленно я улыбался, радуясь новым, доселе невиданным ощущениям. Еще три бутылки, брошенные мне вслед, разбились у меня под ногами, превратившись в бессчетное количество осколков. От этого моя прыть еще больше увеличилась. Драку можно было начать уже прямо сейчас, но хотелось позлить гопников еще немного.

Выхватывая на ходу семечки из пакета и отправляя в рот, я оглянулся: так и есть — погоня. Бросил в рот еще горсть — пользуясь случаем, надо было серьезно подкрепиться перед апогеем. Судя по топоту, доносившемуся сзади, меня догоняли. Кинул в рот еще три горсти и припустил быстрее.

В какой-то момент я понял, что мне становится скучно, а потому, резко остановившись, я обернулся и постарался за пять оставшихся секунд восстановить дыхание, чтобы свеженьким вступить в неравную рукопашку.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Вдох…

Кирпич со следами лица Ежаки бережно хранится в редакции

И тут же резкий ВЫДОХ от того, что невероятно огромный и твердый кулак самого здорового гопника врезался мне в живот. Мое лицо исказила гримаса боли, но я, преисполненный дикого морального возбуждения, мужественно плюнул кровью в лицо противника и тут же почувствовал, как сместилась влево моя печень от второго удара. Мое счастье, что я не пью и печень у меня здоровая, а потому она тут же встала на место и продолжила дальше заниматься тем, чем и всегда — образованием и выделением желчи.

Подбежали остальные трое гопников. Через секунду я убедился, что у меня действительно две почки — очень живо они откликнулись на удар сзади, нанесенный железной трубой. Но видит Боб, мое самосовершенствование, а также духовное и физическое закаливание на протяжение последних семи месяцев путем разных опытов (их я описывал в других статьях рубрики «Каково это...») не прошли даром.  Ярким свидетельством этому служит то, что опустившиеся со всего размаха на мою голову три бейсбольные биты переломились, оставив после себя только две шишки и одну вмятину, которые я следующим же утром залечил уриной.

Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Удары сыпались на меня со всех сторон. Вот на что способны отчаявшиеся гопники, испытывающие зависимость от семечек. Боб свидетель — у меня слов не хватает, чтобы описать все то испытываемое мной многообразие и палитру ощущений. Это было настолько великолепно, что, думаю, даже суровые тайские массажистки могли бы взять что-то на вооружение и усовершенствовать свою технику. 

Прошло пять минут, а я все еще стоял на ногах, периодически блокируя удары, наносимые руками и ногами разъяренными гопниками, и раздавая резкие тычки в самые уязвимые органы противников: глаза, пах, горло, пах и еще раз пах.  К этому времени вокруг валялась груда поломанных о мою голову кирпичей, бревен и несколько погнутых арматур. Я же лишь ойкал, иногда звал на помощь и пытался неловко уворачиваться от летящих в глаза пылинок, поднятых не вовремя усилившимся ветром. 

И вот в одно из таких мгновений, когда я пытался увернуться от очередной пылинки, я не заметил, как самый мелкий гопник извлек невесть откуда складной нож и сделал резкий выпад в мою сторону. Тут же меня охватило чувство горького сожаления. Жаль, как жаль, что занятый уворачиванием от пылинок, я просмотрел смешной момент, когда острое лезвие ножа, прорезав воздух, вонзилось в жировые складки моего живота (я так и не похудел после моего декабрьского опыта с поеданием сладостей), где и завязло вместе с рукой нападающего. Так и стоял я тогда — передо мной оторопелый гопник, а я смеюсь от щекотки, которую провоцировало холодное лезвие где-то возле пупка. И даже появившаяся в районе желудка боль и вытекающая струйка крови не заставили меня погрустнеть.

ГлаВред по-прежнему в хорошей форме

Поняв, что просто так со мной не сладить, мои противники решились на отчаянный шаг — разбежавшись и прыгнув на меня сразу вчетвером, им все же удалось сбить меня с ног и завалить прежде, чем я успел сделать с ними пять приседаний. На земле против меня была применена другая тактика, не ударная, но удушающее-ломательная. То есть была сделана попытка применить удушающий прием и одновременно сломать хотя бы одну конечность.

Я понимаю, когда у тебя на шее висит туша в один центнер и что есть силы сжимает в локте твою уже посиневшую шею, свободной рукой в это время тянет твою голову назад, а еще трое пытаются в это время совладать с твоими руками и ногами и всячески стараются совершить ими вращательные движения в противоестественные здравой логике и физиологии стороны, трудно не процитировать в этот момент Маяковского. И я не удержался:

Я спокоен, вежлив, сдержан тоже,
характер — как из кости слоновой точен,
а этому взял бы да и дал по роже:
не нравится он мне очень.

Возможно, мне показалось, но моя психологическая поэтическая атака оказала на гопников большее воздействие, нежели все их тщетные попытки сломить и сломать меня.

Промучившись и пропинав мое тело еще минут пятнадцать, все четверо окончательно выдохлись и попадали тут же рядом со мной от изнеможения.

Как же замечательно! Просто нереальные ощущения! По завершении схватки я излучал восторг и искреннее восхищение по поводу проведенной молодыми ребятами работы. Кажется, что у меня от ударов арматурой встал на место позвонок, из-за которого в последнее время болела спина и не шла становая тяга. А еще от многочисленных ударов по голове я, кажется, познал Дзэн.

Подобрав с земли все свои выбитые зубы, я поднялся на ноги и оглядел недавнее поле битвы. К уже упомянутой мною груде испорченного строительного материала прибавились еще несколько огромных луж моей крови.

Пока мои еще недавние противники, преисполненные восторженного ужаса, не расползлись по домам, я поблагодарил их за приятно проведенное время и предложил повторить через пару неделек, когда затянутся мои первые открытые переломы. Не дождавшись ответа от притворившихся мертвыми гопников, я поковылял в редакцию делиться новыми замечательными впечатлениями. И все же жизнь прекрасна!