Когда от смеха над собственными
шутками у нас сводит скулы, мы начинаем смеяться над шутками других
авторов — и судороги проходят! И не надо пугать нас жестокой расправой
за нарушение авторских прав — их нарушили задолго до нашего рождения.
Про этот случай у нас в городе много глупостей рассказывали, но я-то чистую правду изложу, поскольку был всему случившемуся свидетелем, если не сказать, соучастником. Строило наше СМУ столовую. Обыкновенную столовую, типовую, одноэтажную. И вдруг кто-то слух пустил, что это, мол, будет вовсе не столовая, а «кафе-опохмелочная», и будто бы она будет работать с семи утра, и будто бы там будут отпускаться огуречный рассол, квас, пиво, ну и, конечно, крепкие напитки. В общем, все, за что пьющий человек поутру жизнь отдаст. Кто такую глупость мог придумать, я даже и не знаю, только некоторые в нее поверили. Во всяком случае, три дня слух в городе обсуждали, а на четвертый день в понедельник прихожу я рано-рано, часов в пять, на стройку и вижу что-то неладное — посторонние люди на площадке. Человек десять мужчин, а то и больше. Стоят хмурые, воротники подняли, ежатся на морозе. - Вам чего, ребята? — спрашиваю. - Да вот, — говорят, — пришли проведать, скоро ли «опохмелочная» откроется? - Что вы, — говорю я, — сдурели, что ли? Какая «опохмелочная»? Обыкновенную столовую строим, типовую, одноэтажную. - Ладно-ладно, — говорят, — ты нам не заливай! Ты давай строй скорее! Видишь, у людей душа горит… Смотрю я на них, вижу — действительно, люди пострадавшие с вечера: глаза у них красные, лица серые, телом подрагивают. И главное — уходить не собираются. - Да вы что, ребята, — смеюсь я, — думаете здесь до открытия простоять, что ли? - А чего же? — говорят они. — Можно и подождать. Чай, уже немного осталось… - Да вы в своем уме? — спрашиваю. — Как так — немного? У нас только фундамент заложен да стены начали ставить. Здесь еще месяца на три, а то и больше, работы! - Брось шутить, дядя, — говорят они. — Делов-то всего — дом построить! Ты лучше ля-ля не разводи, ты воздвигай скорее! Плюнул я со злости, закурил. Они зашумели, папиросу вырывают. - Ты что, — кричит один в шляпе, — здесь перекуры устраиваешь? Ты людей до инфаркта довести хочешь?! Я из загорода на первой электричке сюда приехал, а он, подлец, курит! Вот ситуация! Понимаю, что люди не в себе, что им сейчас море по колено. - Ах так, — кричу я, — тогда и воздвигайте сами, чтоб вам пусто было! - А что ж, — говорят они, — можно и помочь для темпу. Скинули они пальто на снег, поплевали на руки и взялись за кирпичи… Честно скажу, я такой кладки даже в кино не видел. У нас и норм таких нету. Если б кто с секундомером тут стоял, то мы бы мировой рекорд зафиксировали. Мастерки стучат, кирпичи летают, раствор аж кипит от скорости. Не успел я ахнуть, а они уж стены под крышу подводят. - Стойте! — ору я им. — Чего зря стараетесь? Все равно балок нет, жести нет, окна не вставлены… Опомнитесь, люди! - Ничего, — кричат они, — сейчас все мигом будет! Нам ведь дворец не нужен, нам самочувствие поправить и ладно! Кинулись — кто к телефону, кто на базу поехал, кто неизвестно откуда рамы принес… Гляжу, через пятнадцать минут грузовик подъехал с материалами, за ним другой — со столами и стульями, за ними автобус маляров привез… Я глазам не верю, но вижу — к концу дело идет! Один уже паркет положил, отциклевал да натирает, другой окна моет, занавески вешает, третий столы устанавливает, четвертый из меню ненужное вычеркивает… - Все одно у вас ничего не выйдет! — кричу я. — Персонала нет, смета не утверждена! - Не паникуй, дядя! — говорят они мне. — Смету потом утвердим, а персонал уже ведут! Смотрю — действительно ведут. Официанток где-то раздобыли, буфетчицу, кассира. Заведующую, толстую такую тетеньку, просто на руках несут. Заведующая смеется, отбивается, кричит: - Отпустите меня, граждане! Я ведь еще не оформлена! - Оформлена, оформлена, — говорят они ей. — План выполнять пора. А в это время какой-то малый в спецовке (бог знает, откуда он взялся) бочку с рассолом прикатил да пиво на самосвале привез. Короче, хотите — верьте, хотите — нет, но только ровно в семь открылась столовая, сели они за столики, выпили, закусили, «Беломорчиком» подымили и все разом встали. - Прощай, дядя, — говорят они мне. — Извини, если что не так! Нам еще на свою работу поспеть надо… И ушли. Вот тогда я сел за столик, обхватил голову руками и заплакал. Грустно мне чего-то сделалось за них, за себя. И еще обидно было, что я им сдуру сказал, что столовая типовая, одноэтажная. Под горячую руку они высотное здание запросто могли махнуть…
